Найо Марш - Зеленоглазое чудовище [ Венок для Риверы. Зеленоглазое чудовище]
На нем аккуратно была вычерчена таблица. Сверху над девятью столбцами она прочитала имена: Карлайл, леди Пестерн, Фелисите, Эдуард, лорд Пестерн, Беллер, Ривера, мисс Хендерсон и Спенс. С левой стороны лорд Пестерн обозначил в часах и минутах разные моменты дня; записи начинались в 8.45 утра и заканчивались в 10.30. Границы строк пересекались с границами столбцов, образуя множество прямоугольников, в каждом из которых его светлость отметил, кто, где и с кем в данное время находился и чем занимался. Так, строка «примерно 9.15 утра» сообщала, что леди Пестерн пребывала в гостиной, мисс Хендерсон поднималась к себе по лестнице, Фелисите находилась в кабинете, Ривера — в прихожей, лорд Пестерн и Беллер — в бальном зале, а Спенс — на половине слуг.
— Время по большей части указано приблизительно, — с важностью пояснил лорд Пестерн. — Иногда мы знаем его с точностью до минуты, но это редкость. Зато таблица показывает, кто с кем был, а кто уединился. Главное — метод. Теперь ты, Лайла, внимательно просмотри свой столбец и скажи, все ли верно.
Лорд Пестерн откинулся на спинку стула и взъерошил волосы. От него несло самодовольством. Карлайл взяла карандаш и обнаружила, что рука ее дрожит. Она чувствовала головокружение и легкую тошноту от усталости. График лорда Пестерна плыл у нее перед глазами. Словно чужой, она услышала собственный голос: «Кажется, вы все отметили правильно», — и ощутила прикосновение чьей-то руки. Элейн поддержал Карлайл.
— Садитесь, — сказал он откуда-то издалека.
Она опустилась в кресло, Нед, оказавшийся рядом, как будто сердито выражал свое недовольство. Она наклонилась вперед и сжала руками голову. И вдруг дурман исчез, и она с острым ощущением оторванности от всего происходящего услышала слова Элейна:
— …очень полезно, благодарю вас. А теперь, я в этом уверен, вы все с радостью отправитесь спать. Мы побудем здесь остаток ночи, хотя от нее, боюсь, мало что осталось, но не потревожим вас.
Все встали. Карлайл, чувствуя себя совершенно разбитой, размышляла, что случится, если и она тоже встанет. Она посмотрела на своих родственников и подумала, что в каждом что-то не так, что-то искажено. Взять хотя бы тетю. Почему никогда прежде она не замечала, что у нее слишком длинное тело, а голова чересчур большая? А Фелисите тонка, как стебелек, и фигура у нее деформированная: очень узкие бедра и, словно булыжники, выпирают тазовые кости. Прикрытая решеткой из пальцев, она перевела взгляд на лорда Пестерна и подумала, как же чудовищно портит его лоб, нависающий над глазами, — ни дать, ни взять, маркиза над витриной магазина. А его обезьяньи щеки, которые надуваются сами собой, когда он злится. Даже Хенди уродлива: горло ее похоже на птичье, а сейчас, когда она стянула волосы сзади, видно, какие они у нее жидкие — даже кожа просвечивает. Все они карикатурны. А Нед? Он стоит сзади, но повернись он — что предстанет ее глазам, зоркость которых так обострена нервным истощением? Разве у него не маленькие черные глазки? Разве рот его не кривится, когда он улыбается, показывая длинные, как у собаки, зубы? Но на Неда она так и не взглянула. А вот, заметила погруженная в своих мысли Карлайл, дядя Джордж опять выступает.
— Я не собираюсь в постель. Люди спят слишком много. В сне нет никакой необходимости — вспомните мистиков. Вернемся к моей таблице, и я покажу вам…
— Это чрезвычайно любезно с вашей стороны, сэр. — Голос Элейна был отчетливым и приятным. — Но я так не думаю. Нам предстоит рутинная работа. Все устали выше всякой меры, и нам лучше работать без помощников.
— Рутинная! — воскликнул лорд Пестерн. — Канцелярский синоним бесплодности. Вам предлагается картина, нарисованная за вас кем-то другим, и чем же вы платите за готовность помочь вам? Отправляете спать, а сами будете носиться по дому, составляя описи, будто судебный пристав. Будь я проклят, но спать не пойду. Вот так!
«О, Боже, — с отчаянием думала Карлайл, — как же он собирается принять происшедшее?» Она почувствовала руку у себя на плече и услышала голос Неда.
— Независимо от решения кузена Джорджа, могу я считать, что присутствие остальных будет необязательным превышением своего долга?
— Конечно, — ответил Элейн.
— Карлайл, дорогая, — проговорила леди Пестерн, словно подавая дамам сигнал выйти из-за обеденного стола, — пойдем?
Карлайл встала. Элейн был рядом, и ей показалось, что он все еще выглядит рассерженным.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
— Вполне. Не знаю, что на меня нагатило, — ответила она. — Я, наверное, немного переутомилась в Греции и думаю… — Она замолчала и действительно подумала о длинной веренице ступенек на пути в свою комнату.
— Дорогое дитя, — сказала ее тетка, — никогда не прощу себе, что из-за нас на тебя свалилось такое тяжкое испытание.
«Но ведь она замечательная женщина, — подумала Карлайл, — какая бы ерунда не приходила мне в голову. Они все замечательные».
— Может быть, чуточку вина, — продолжала тетка, — или виски. Бесполезно надеяться, Джордж, что ты…
— Я принесу, — заторопился Эдуард.
Но мисс Хендерсон уже возвращалась со стаканом в руке. Принимая его от гувернантки, Карлайл почувствовала привычный, всегда исходивший от Хенди запах мыла и талька. «Как от ребенка», — подумала она и выпила. Почти неразбавленное виски заставило ее содрогнуться.
— Хенди! — выдохнула она, — ты меня свалишь с ног. Со мной все в порядке, правда. Скорее вам, тетя Сесиль, нужно бы предложить это средство для воскрешения покойников.
Леди Пестерн на мгновение закрыла глаза, потрясенная такой вульгарностью. Фелисите, сохранявшая молчание с момента появления в гостиной Карлайл и Элейна, сказала:
— Я не прочь выпить, Нед. Давай надрызгаемся в столовой, а?
— Графин здесь, если тебе угодно, дорогая. — Мисс Хендерсон заговорила впервые за все время.
— Итак, если вы не возражаете, Элейн, — сказал Эдуард, — я удаляюсь.
— Мы записали ваш адрес, верно? Всего хорошего.
— До свидания, кузина Силь. Если я смогу что-либо для вас сделать… — Нед стоял в дверях. Карлайл не смотрела на него. — Всего хорошего, Лайла. Пока, Фелисите.
Фелисите быстро подошла к нему, судорожным движением обвила руками его шею и поцеловала. Мгновение он стоял со склоненной головой, не снимая руки с ее плеча. Затем ушел.
Карлайл заметила, как под маской тяжелой усталости на лице тетки промелькнуло удовлетворение.
— Пойдемте, дети мои, — чуть ли не весело позвала леди Пестерн, — спать.
Она провела дам мимо Элейна, и тот закрыл за ними дверь. Поворачивая вместе со всеми к лестнице, Карлайл услышала голос лорда Пестерна:
— На том стою и не могу иначе, — кричал он. — Вы загоните меня в постель или еще куда-нибудь, только если арестуете.
— В настоящий момент я не предполагаю делать этого, — отчетливо произнес Элейн, — но, думаю, сэр, обязан предупредить вас…
Закрывшаяся дверь отрезала конец фразы.
4
Элейн закрыл дверь за дамами и в раздумье посмотрел на лорда Пестерна.
— Я думаю, мой долг предупредить вас, — повторил он, — что вопреки моему совету вы решили остаться, все сказанное и сделанное вами будет зафиксировано и наши заметки могут быть использованы…
— Какая ерунда! — резко прервал его лорд Пестерн.
Не с ваши слова вздор. Я не совершал преступления, и вы не располагаете уликами, чтобы обвинить меня в нем. Занимайтесь своей рутиной и не тратьте времени на болтовню.
Элейн посмотрел на него с некоторым удивлением. «Ах ты, противный маленький старик», — мелькнуло у него в голове. Лорд Пестерн моргнул, самодовольно ухмыльнулся и надул щеки.
— Будь по-вашему, сэр, — сказал Элейн. — Однако, болтовня это или нет, я обязан сделать вам обычное предупреждение и более того — в присутствии свидетеля.
Он пересек лестничную площадку, открыл дверь бального зала и позвал:
— Можно вас на минутку, Фокс?
Затем вернулся в гостиную и заговорил, только когда вошел инспектор Фокс:
— Фокс, я попросил лорда Пестерна отправиться спать, но он отказывается. Я хочу, чтобы вы засвидетельствовали это. Я предупреждаю его, что с настоящего момента все его слова и действия будут фиксироваться и наши записи в дальнейшем могут быть использованы как свидетельства против него. Это против правил, конечно, но, не имея возможности предпринять более решительные шаги, я не вижу, что еще в наших силах сделать. Все вновь прибывшие люди заняли свои посты?
С явным неодобрением посмотрев на лорда Пестерна, Фокс подтвердил, что приказание исполнено.
— Значит, вы сказали им, чтобы наблюдение было тщательным? Благодарю, Фокс, я буду здесь.
— Спасибо, мистер Элейн. А я тогда займусь бальным залом.
